Я ответил.
- Вы, кажетея, занимаетееь в клаеее Шебалина?
- Да.
- Как занимаетея с вами Шебалин?
- Разбирает и правит наши еочинения, показывает и анализирует еочинения различных композиторов _ - А каких, не припомните?
- Глинка, Чайковекий, Бородин, Муеоргекий^ - Почуветвовав чрезмерную «благоетноеть» этого епиека, якобы поразмыелив, я добавил, чуть акцентируя фамилию: - А недавно нам был показан Дебюееи^ - И что же?
- Что - что же?
- Как он вам понравился?
- Да ничего^ Ничего особенного^ Так_ есть отдельные полезные приемы. Наступила оценочная пауза. За дело взялся толстяк с трубкой:
- А как Шебалин занимается с автором известного вам «Скерцо»?
- Так же, как и со всеми, - бывает очень требователен и строг, что вообще ему свойственно.
- А какую музыку он ему показывает?
- Да ту же, что и всем. - Я повторил список, но уже без Дебюсси.
Информация вновь породила оценочную паузу. Опять спрашивал Молчанов:
- А как вы относитесь к этому «Скерцо»?
- Да спокойно. Вполне веселая, жизнерадостная музыка. Септимы, по-моему, очень комичные. Мне помнится, что Виссарион Яковлевич еще половину их поснимал.
Опять оценка.
- Хорошо^ Вы можете идти_ Вы сами, должно быть, понимаете, что о нашей беседе нигде и никому не нужно рассказывать.
- Да-да, конечно, понимаю. До свидания.
- До свидания, и попросите зайти следующего.
Ни Виссариона Яковлевича, ни его ученика из консерватории не удалили. Невидимому, все сообразили, как следовало тогда отвечать. Мы очень любили Шебалина, а ведь он нам показывал и Малера и Стравинского^
Пелопоннесская война
На первый вопрос я как-то ответил. Вторым вопросом значилось: «Марксизм-ленинизм о войнах». Я бойко оттараторил известную формулировку:
- Войны бывают справедливые и несправедливые, захватнические и национально-освободительные, империалистические и гражданские.
- Так_ - Молодой и очень резвый экзаменатор удовлетворенно поемотрел на меня и попроеил: - А теперь раекройте эти положения.
Я емутилея, решительно не зная, что тут можно было раекрывать. Положения изложенной формулировки были, на мой взгляд, еовершенно еамодоетаточны и не требовали никакого раекрытия. Я мучительно иекал выхода, но вдруг мне забрезжил некий евет.
- А вот взгляд древних на войну резко отличалея от взгляда на нее маркеизма-ленинизма, - медленно проговорил я, еш, е не уверенный, что нащупал путь к епаеению.
- Так-так, - живо произнее экзаменатор и, явно заинтерееованный тем, как я буду выкручиватьея, даже придвинулея ко мне вмеете ео етулом, чтобы чего не упуетить.
- Например, древние греки_ - Ну-ну! - подбодрил он меня, елегка улыбаяеь.
- Так вот, древние греки_ - Ияне менее получаеа перееказывал ему «Иеторию Пелопоннееекой войны» Фукидида, оеобенно напирая на ужаеы, которые иепытали бедные древние греки во время чумы в Афинах.
Наконец я иееяк.
- Мерзавец! - На его лице легко прочитывалоеь удовольетвие. - Давай зачетку_
Рассказ со слов пострадавшего
А в Союзе композиторов композиторы пишут друг на друга доноеы на нотной бумаге ^
И. Илъф, «Записные книжки» 1952 год. По конеерваторекому коридору идет етудент (ныне доетаточно йзвеетн^ій композитор) и нееет в руках две партитуры Стравинекого. Эти партитуры видит другой етудент (ныне очень извеетный композитор). Он немедленно бежит в партбюро и докладывает: «Там по коридору идет такой-то и у него в руках ноты Стравинекого!»
Подозреваемый немедленно изловлен, уличен в преетуплении, и только чудо епаеает его от изгнания из конеерватории.